А три года назад со мной случился Кастанеда.
читать дальшеВынужденно пропостившись четверо суток и не смыкая глаз больше двух, я, оцепенев от ужаса, лежал в собственной постели, наблюдая перемещающиеся вокруг и мимо меня чужие голоса, говорившие так, будто я сплю или, как маленький, старательно притворяюсь.
- О, какой ребенок лежит - пускай лежит...
- А где выход? Там?
- Пройдите через комнату, вон дверь.
Скрипел покоробленный ламинат, открывались и закрывались двери, сквозь оставшиеся от прошлых постояльцев розовые занавески пробивался свет позднего пасмурного утра, а я, вытаращив глаза, застыл на боку, лицом к стене, то ли физически, то ли психологически не в состоянии пошевелить хотя бы веками.
- Встанешь - дойди до "Регины", там хлеб по одиннадцать пятьдесят, - о, это бабушка.
- Извините, у меня здесь списки...
- Не разбудите...
- Вас ждут...
Это продолжалось около трех часов плюс-минус. И только сегодня я вспомнил, что пока валялся в этой галлюциногенной дреме, ухитрившись в какой-то период забытья развернуться ко входу, ко мне заходили учителя. Ходили по комнате, проверяли, жив ли не явившийся на занятия студент, а я только провожал их глазами, неподвижный. Кураторы перехихикивались, рассматривали картины в гостиной, проверяли пыль на подоконнике спальни, а я лежал бревном и смотрел. Не понимая ни слова из того, что они говорят, и слушая приглушенный шелест своих невидимых визитеров, которые вели себя так, будто по обстоятельствам непреодолимой силы вынуждены временно превратить мою спальню в холл между гостиной и санузлом.
Как я драпал, когда смог встать... до самого противоположного конца квартиры. Я обошел весь дом и ничего не услышал. Я настороженно искал, пугаясь и желая удостовериться, что глюки глюками, но среди них есть и самый настоящий тонкий мир, который не зависит от степени обжарки известных трав и сочетания известных таблеток. Мой дом в то время соседствовал с совершенно пустой квартирой той же планировки, куда невозможно попасть, минуя мои окна, и внешней стеной концертного зала. Среди гипотез, выдвигаемых местными знатоками закидонов: где-то курили, а ко мне просочилось, электромагнитные вихри, во всем виноваты инопланетяне... но объяснять все же не так интересно.
Много позже, где-то в декабре прошлого уже года сей опыт удалось повторить. С помощью матери и ее медикаментов. Она не желает понять, что три четверти всех недомоганий я на себе излечиваю самостоятельно, поскольку хорошо чувствую изменения давлений и температур. И дает мне таблетки с противоположным необходимому действием, которые я ради ее спокойствия пью, перемешивая с собственными шаманствами. Так я узнал, что такое торпор у вампира со здоровым, веселого желтенького цвета чувством юмора. От рассвета до заката я лежал без движения, удивляясь, как под моим весом не проламывается диван, и почему еще не ломит кости. Впервые в жизни у меня получалось корчиться от смеха мысленно, не теряя, однако, в остроте удовольствия от хохота. Особенно радовали меня моменты, когда мать садилась рядом с неподвижным телом и начинала перебирать упаковки от таблеток, составляя какие-то новые контрольные и добивающие порции, а я твердо знал, что нечто подобное теперь допущу очень и очень нескоро. Удивительно, как она не видела моих явно открытых и, я почти уверен, веселых глаз.